Ему не везло. Кажется, он уже говорил об этом ранее?

Не везло последние двадцать шесть лет плюс девять месяцев несознанки.

Мемо сглатывает вязкую слюну, не отрывая взгляда от острых скул и гладкой, чуть темноватой кожи парня, лицо которого приобрело животную жестокость. Господи. Почему такой красивый мужик должен был схватить его за руку и оказаться хреновым копом?

Но Мемо не был дураком, девственником он тоже не был. Взгляд, которым сверлил его этот незнакомец, говорил всё без слов – его остановили не только из-за спёртого кошелька, задница Рамиреза остро это чувствовала. Может быть, он себе льстил – с таким-то тощим задом, как у него, не так просто подцепить такого красавчика, но… Мемо медленно улыбнулся, тёмные глаза масляно сверкнули, выдавая его мысли с головой. Может быть, он и ошибся, но показывать страх – самое последнее дело. Лье решил пойти другим путём – отпугнуть красавчика своим странным чувством юмора. Ещё никто не мог устоять – все убегали. Кроме Пенни, но она шутила сама так, что Мемо если и боялся, то уважал её. Кто ещё попытается признаться в любви и убить одновременно? Вряд ли после этого Рамиреза можно удивить. Ему больше не может быть страшно, поэтому удивительное спокойствие окутывает…

Ложь.

Он дрожит – от возбуждения, страха, смущения, ожидания. И сходит с ума, похоже. Но, господи, кого это волнует? Сердце бьётся в ритме одиннадцати ударов, пропуска, одиннадцати ударов. Или он просто подводит всё под эту чёртову цифру, вытаскивает смысл, который в неё не вкладывают?

- Бумажник? Парень, какой бумажник? Ты уверен, что хочешь мой бумажник?

Мемо чуть отстранился, поднял ладонь в жесте – «обожди немного, дай мне достать гильотину и мандарин» - и залез в свою огромную цветастую сумку.

На свет вылез парик – чёрный, кудрявый, с яркими розовыми прядями и накладным рогом единорога, который Мемо без промедления надел себе на голову, обойдясь без специальной сеточки для родных волос. Он знал, как работает механизм испанского стыда – красавчик даст дёру, забыв и про бумажник, и про задницу. Очко Рамиреза тоскливо сжалось.

«Не сейчас, родное», - грозно подумал он, не обращая внимания на копа, потому что в этот момент смотрелся в зеркальце и рисовал карандашом для глаз шрам на лбу. Рог согнуло под немыслимым углом и оцарапало чистый лоб молодого долбоёба.

Прости меня, мама, хорошо, что ты этого не видишь. Вот была бы причина привода: «Ваш сын украл кошелёк, а потом смущал нашего сотрудника прямо на станции, производя странные манипуляции!» Мамочки.

Поняв, что маскарада недостаточно, он так же молниеносно снял жилетку и надел её, вывернув наизнанку, демонстрируя, что изнутри она ярко-розового и ярко-зелёного цвета, что не сочеталось вообще никак.

Подняв подведённые карандашом глаза на копа, Мемо расплылся в искренней нежной улыбке и простёр к нему руки, едва ли не падая на колени в позе «сосну член по самые яйца прямо здесь, недорого».

- Ты всё ещё уверен, что тебе нужен мой кошелёк, красавчик? Мой кошелёк – совсем не отражение моей глубинной сексуальности! Может быть, мы пойдём сразу ко мне домой, а? Не смотри на меня своими охуенными глазами, секси-бой, я и так готов отдать тебе самое драгоценное, что есть у меня, и это точно не мой кошелёк. Красавчик, я – лучше, чем мой кошелёк. Скажу больше: я – лучшее, что было в твоей короткой жизни! Мастер перевоплощений, сексуальный маньяк и твоя судьба, встреченная точно неслучайно.

Мемо потянулся к красавчику и обвил его шею руками, радуясь, что они почти одного роста, красавчик коп был лишь ненамного выше.

Господи боже, какие у него глаза, как от него пахнет! Мемо ощущал, как крепко и сильно его ведёт, он заводился, и такого с ним никогда прежде не было. У копа – охуенные глаза, такие серые с желтизной и странной кошачьей зеленью, губы настолько идеальной формы, что Мемо едва не скульнул от желания поцеловать их.

Он же может быть нездоров. С везением Мемо в этом парнише должен прятаться венерологический справочник, но это сейчас его не волновало.

Кровь-то от мозга к члену прилила, что поделать. Синдром Адели, говорите? Теперь Рамирез был не слишком уверен в том, что это самое жуткое.

Люди ходили мимо, но американцы привыкли к безумцам, их почти не фоткали на телефон. Почти.

- Тебе понравится, лапочка. И кошелёк – совсем неинтересен, а? – Мемо вжался в красавчика, не скрывая своего возбуждения. - Ты такой горячий, что у меня скулы сводит… и не только скулы, а.

Стыдно, господи, как стыдно, но…
Гарри было очень страшно. Правда, не по-детски. Гарри ненавидел чувствовать себя беспомощным, хотя, возможно, он таковым выглядел, поэтому с ним и случался всякий бред. Он родился таким – бракованным, бесполезным. В школе он старался завоевать внимание одноклассников, порой абсолютно нечестным путём, придумывая про себя и окружающих различные небылицы, но ничем хорошим это не закончилось. Он потерял Эндрю (который, честно говоря, никогда не принадлежал ему), приобрел несколько сеансов у психолога, который внушал ему, что мир прекрасен, а он просто слишком чувствительный и не видит порхающих бабочек. И тогда защититься ему не удалось, он едва не сломался под тяжестью свалившихся на него проблем, и только время смогло вытащить его из трясины. Но проблема была в том, что с тех пор Гарри крайне остро реагировал на попытки других людей вмешаться в его жизнь, потому что он мог сделать всё сам, он не трус и не слабак. Даже когда нож ощущался очень остро – дурацкий каламбур, - Диксон не думал о том, что кто-то сможет прийти ему на помощь. Потому что кому может быть дело, правда. И когда, словно принц без коня и доспехов, из толпы вынырнул парень, который напомнил Гарри койота, он не поверил в его существование. Просто потому, что это не то, что обычно случается с ним.
Между тем, всё происходящее всё больше напоминало фильмы Озона: незнакомец расправился с первым нападавшим, в то время как второй словно растерялся. Гарри воспользовался заминкой и не по-мужски, но зато от души, врезал ногой нападавшему по бубенчикам, а когда он склонился и охнул от боли, обхватил его голову ладонями и разбил ему морду о своё колено. Джинсы были испачканы кровью, но салфетки и антисептик сотворят чудеса, это Гарри знал наверняка. Того, что прикрыли курткой, тоже вырубился, правда Диксон не уследил за этим. Но принц оправдал своё звание, и Дикси невольно восхитился этим, хотя обида и злость всё ещё были сильны.
Его не нужно спасать, он не девица на выданье. Если бы это сделали копы, то Гарри бы принял это, потому что работа у них такая – спасать, но ведь это был просто парень.
Хотя, может, он коп?
Кстати, о копах. Где полиция, когда она так нужна? Обычно не занимает много времени, чтобы до служителя правопорядка дошла весть о происшествии, а тут – тишина. Впрочем, сейчас Диксона волновало кое-что другое.
Он подошёл ближе к парню, который был выше на полголовы точно, и сложил руки на груди, излучая праведное возмущение. При этом смотрелся он до крайности забавно: светлые волосы в беспорядке, всколоченный, с кровью на правой коленке.
- Ты, конечно, безмерно крут, но я бы и сам справился. Просто не успел сделать это самостоятельно, – несколько высокомерно заявил он, сдувая светлую прядь с глаз. - Ты спайдермэн или бэтмен? Хотя, для бэтмена ты слишком молод и не похож на Брюса Уэйна.
Это было не похоже на благодарность, но и быть совсем грубым Гарри не мог. Будем честными: если бы не этот принц с курткой наперевес, то у него были бы серьёзные проблемы.
При ближайшем рассмотрении парень оказался ещё красивее, но при этом ещё и наглее, чем Гарри думал. Он знал такой тип парней, хотя никогда ни с кем не встречался, но он умел читать и слушать тоже, поэтому эти наглые хитрые глаза ему сразу не понравились.
На самом деле, внешне он был полностью типом Гарри. Человек с характером, не дурак и не зануда, хотя вряд ли из приличной семьи, но счастливый и с хорошо подвешенным языком. Не нужно быть гадалкой, чтобы увидеть это. Но если бы Дикси признал это, то посчитал бы себя первостатейным педиком (что, на самом деле, было близко к истине).
Господи, о чём он вообще думает? И, кстати, он опаздывает на собеседование, да ещё и выглядит не самым лучшим образом.
- Послушай, я очень тороплюсь, правда. У меня сегодня собеседование, я не хочу провалить его, опоздав и не будучи принятым в штат.
Гарри ещё раз окинул взглядом своего – нет, не своего! – принца и торопливо покинул поле короткой битвы, на ходу стараясь вытереть небольшое пятно крови. Безуспешно, правда. Ему оставалось надеяться, что это могут принять за элемент декора. Он не стал благодарить этого незнакомца, потому что не считал его действия благородными. Чем они продиктованы - непонятно, но вряд ли здравым рассудком. Точно, этот парень просто спятил, потому и накинулся на нападавшего. Если бы никого не было, то пострадать мог бы сам Диксон! Хорошо, что на него напали, и он не стал жертвой этого чудовища!
Вот. Успокоенный такими мыслями, Гарри уже спокойнее пошёл в ресторанчик "У Фредо", надеясь, что работа у него в кармане.